Храм Косьмы и Дамиана
Газета "Сельские вести". 1992 год
111 лет минуло с тех пор, когда первый переселенец приехал в эти благодатные места. Им был крестьянин из села Станового Челябинского уезда И.А. Семенов. В те времена религия была далеко не частным делом и там, где возникало небольшое селение, в числе первоочередных задач вставала задача строительства церкви. Без нее жизнь считалась греховной, ущербной, а потому немыслимой.
Уже в 1888 году в Боровском была построена церковь, где священником служил отец Азарий Кувшинский, обязанности псаломщика исполнял Александр Бирюков, а в церковные старосты селяне избрали Трофима Шмырева. Вот сведения из церковных ведомостей:
«1. Церковь построена в 1888 году прихожанами села и освещена малым освещением. В 1894 году вновь расширена и поновлена. 10 октября того же года вновь освещена малым освещением, а 28 октября освещена полным.
2. Церковь деревянная теплая, по населению малопоместительная, ограда и караулки при церкви деревянные.
3. Престол один в честь бессеребренников Косьмы и Дамиана, празднуемый 1 ноября.
9. Из других церковных зданий – женская церковно-приходская школа».
Церковь в Боровском
1888 год был годом 900-летия Крещения Руси. В связи с этим Боровскому притчу было отправлено предписание за №3368 от Оренбургской Духовной Консистории, где предписывалось «расположить народ к пожертвованию на учреждение какого-либо благотворительного заведения, часовни и пр.» Видимо, тогда у селян и окрепло желание построить большую каменную церковь. Ими было составлено и послано прошение, а в конце августа начале сентября пришел ответ такого содержания: «На основании Указа Оренбургской Духовной Консистории от 22 августа сего года за №5351 даю Вам знать, что вследствие прошения доверенными от общества поселка Боровского Трофима Говорухина и Ульяна Сосновского, ходатайствующих о постройке Храма в поселке, предлагаю истребовать от Боровских жителей план предлагаемой церкви, какой представить в Консисторию 7 октября 1888 года. Благочинный священник Н. Малышев». После выбора и предоставления проекта стали решать вопросы с материалами, активно шел сбор средств. Вот выдержки из документов архива: «…жители поселка Карнгалы с добровольного согласия были обложены по 50 копеек (с 82 человек) на церковь в Боровском». Или «…только от пяти человек крестьян села Боровского поступило 100 рублей». Сумма немалая, так как корова в то время стоила 25 рублей. За подписью и.о. уездного начальника пришло сообщение: «именно ввиду того, что в Боровском предлагается к постройке церковь, а следовательно потребуется камень… сообщаю вашему благословлению, что таковой можно приобрести в 3 ауле Кен-Аральской волости у жителей заимки Каменской…» (ныне Каменка).
И вот Указом №16818 от 9 ноября 1904 года постройка кирпичной церкви в боровском была разрешена. Из деревни Чемерова Диево-Городище Ярославской губернии был приглашен и приехал в Боровское зодчий Кириллов Михаил Корнолович. Его поселили у Агафоновых, где он и жил до окончания строительства. Все заботы, связанные с воздвижением храма, взяли на себя боровчане-попечители: Василий Бугаев, Сергей Кочергин, Тихон Глобин, Филимон Агафонов, Морозов и Шарков. Председателем стал благочинный отец Семен Дроздов. Строительство велось под эгидой Петербургской Епархии и непосредственным контролем Тургайского и Оренбургского епархиального начальства, которое помогало в решении некоторых вопросов и осуществляло технический контроль. Лес для строительства возили на телегах из Ара-Карагая, а вот кирпич уже был местный, его изготавливали и обжигали у «перейм», то есть у слияния «задворного» озера Зонова и озера Боровского. Формовали кирпич в деревянных станах, обжигали в напольной печи дровами из ближайшей деляны. Глину и песок, как добавку, брали тут же (рядом с интернатом). Мастером по производству кирпича был М.К. Андросов. Михаил Корнилович самолично осматривал каждую партию кирпича и бывало забраковывал. Бракованный кирпич охотно покупался боровскими купцами, из которого они строили кладовые, лавки, амбары. (Некоторые стоят и поныне и даже служат жилплощадью).
Строительство церкви велось исключительно на доброхотные пожертвования боровчан и жителей близлежащих поселков. Строили «всем миром». Считалось за грех не отработать хотя бы один день или не внести посильную плату. В результате бедственных неурожайных 1909 и 1911 годов резко сократилось поступление средств в строительную кассу и довершение работ стало «делом непосильным», что и вынудило боровчан 18 февраля 1911 года обратиться в Оренбургскую Епархию с прошением: «путем долгих пятнадцати лет сборов удалось собрать в нашем селе сумму, необходимую для постройки Храма. Постройка началась в 1905 году и теперь церковь закончена и кресты поставлены. Вся церковь каменная, просторная, отвечает требованиям нашего села с населением в 4700 душ обоего пола. Начав постройку по приблизительной смете, село наше в тяжелые неурожайные годы приостанавливало сбор, с тем вместе прекращалась и постройка, однако, желание довести до конца начатое дело было так велико, что несмотря на всю трудность, деньги потихоньку притекали. Но теперь, когда церковь уже выстроена, средства иссякли и дальнейшие пожертвования стали не под силу прихожанам. В таком безысходном положении, глядя на сооруженный и не законченный Храм Божий, обошедший обществу в 50000 рублей, мы, члены попечительной комиссии, решили обратиться с усерднейшей просьбой к Святейшему Синоду о поддержании святого дела отпуском суммы на окончательное сооружение Храма. Нам необходимо соорудить иконостас, исчисленный в сумме 7 тысяч рублей, и оконных рам на 2 тысячи рублей. Вот мы и просим Святейший Синод отпустить целиком или частями, или же, если это возможно, то хотя бы выдать эту сумму на 10-летний срок под обеспечение поручительства всего общества. Ожидаем милостивейшего расположения Святейшего Правительствующего Синода».
На основании этого прошения епископом Оренбургской Епархии 11 сентября того же 1911 года отправляется письмо в Петербург – его превосходительству господину товарищу обер-прокурора Святейшего Синода, Тайному Советнику сенатору Алексею Петровичу Рогову, где пишется: «…ходатайство названной строительной комиссии об отпуске им на достройку церкви 7 тысяч рублей и 2 тысячи на покупку рам, епархиальным начальством признается заслуживающим удовлетворения. Жители села Боровского озабочены постройкой нового Храма. В течение многих лет путем самообложения собирали средства на постройку, приискав таким образом свыше 50000 рублей, и на эти средства устроили прекрасный храм, почти лучший в Тургайской области. Остается еще устроить иконостас, поставить оконные рамы и произвести другие работы по окончательной отделке Храма, на все это требуется свыше 10 тысяч рублей. Так как местные средства прихожан Боровского прихода все израсходованы, а новых поступлений по причине постигшего Оренбургскую Епархию неурожая ожидать невозможно, то удовлетворение просьбы комиссии по постройке Боровского Храма предоставляется крайне необходимым».
Прошение о материальной помощи посылались боровчанами и в дальнейшем, но безрезультатно, а 27 июля 1914 года из Петербурга был дан окончательный отказ «в связи с военным положением».
Однако контроль за строительством осуществлялся. Так, в Акте №81 от 11 июля 1907 года, составленным инженером Ф.И. Налидко, указывалось:
Под всем Храмом за исключением алтаря и салей – устроен подвал. Вместо двери в алтарь устроено окно. Вместо печи для отопления Храма устроено 2 калорифера в подвале. Над трапезной вместо стропил висячих с распорками устроены стропила шпренгельные без растяжек (мастерами были изготовлены металлические стяжки, заложенные в кирпичную кладку и соединенные шкворнями)… Дверь у западного входа, ведущая к трапезной, под колокольней устроена открывающейся во внутрь, необходимо эту дверь переделать. (Дверь вскоре переделали). В конце акта говорилось, что постройка исполнена правильно, просто и из материалов надлежащего качества.
Устройство кирпичного свода над трапезной вместо деревянного также было отклонением от проекта, что впоследствии значительно сохранило здание.
Нужно сказать, что в то время зодчий пользовался определенной свободой. Выполняя пожелания заказчика или с его согласия, мог производить работы с дополнениями или отклонениями от проекта, если не нарушал церковных и строительных канонов. Довершая строительство, боровчане 1 августа 1911 года обращаются к Павлу Гавриловичу Никулину, мастеру по живописи и позолоте иконостасов, который заканчивал воздвижение иконостаса в церкви поселка Александровский. Никулин соглашается возвести иконостас и в Боровском Храме. Вот выдержка из письма с отзывом о качестве его работы: «По предоставлению доклада Михаила Корниловича Кирилова образа иконостаса, царские ворота, иконостас – богато позолочены, фон по его требованию посеребрен… Это при дополнительных деньгах будет выполнено и в срок, а на святцы вместе с погостом церковным – 2 десятины 10 квадратных сажен пахотной – 105 десятин. Всего должен прибыть Никулин с образами для выбора… остальных образов, не входящих в заказ».
Согласно Клировой ведомости – «Церковь построена в 1912 году на средства прихожан села Боровского и освящена 16 октября 1912 года полным освящением. Здание каменное, теплое, с колокольней каменной. Престолов один – в честь бессеребренников Косьмы и Дамиана, празднуемых1 ноября. Утварью снабжена в достаточной степени. По штату при ней положено: один священник и один псаломщик. Земли при церкви состоит: усадебной – 107 десятин, 10 квадратных сажен. Качество церковной земли удовлетворительное. Средний доход ею приносимый до 100 рублей. Приписанный к сей церкви церквей и часовен нет. Домов кладбищных и молитвенных домов к сей церкви приписанных нет. Неподвижной суммы в кредитных учреждениях 35 рублей 77 копеек».
Открытие церкви был очень торжественным. Со всей округи съехались священники числом до 40 человек. На красном автомобиле прибыл вице-губернатор. Но и в будни Храм ослеплял вновь прибывших переселенцев великолепием и величием. Церковь сеяла разумное, доброе, вечное.
С открытием новой церкви, - деревянную разобрали и перевезли в поселок Ивановский, так как там до этого церкви не было. Новая же не знала недостатка в прихожанах. Ехали отовсюду. За 1912 год церковь, согласно годовому отчету, на свое содержание, содержание церковных домов и учебных заведений, на покупку свечей, масла и ладана и прочего израсходовала 3484 рублей.
В 1930 году в нашей церкви прекратилась служба. Одна из причин была в том, что внезапно умер мастер-печник Березкин, который отапливал церковь. Мастер был глух и секрета топки церковных калориферов никому не передал. Как ни пытались, но топить так никто и не смог. Были тому и другие причины, и служители покинули храм.
В 1931 году стали разбирать колокольню. Кирпич был необходим для строительства бани, она находилась у озера в переулке, который является как бы началом улицы Рабочей. В то время, время эпидемий общественная баня была жизненно необходимо. Так «опиум для народа» был направлен на борьбу с вошью – «врагом социализма». В немалой степени этому способствовали и депеши, спущенные сверху: «Исключительное внимание уделять развертыванию антирелигиозной работы, особенно где произошло массовое закрытие церквей и мечетей… и оживлению «Союза воинствующих безбожников», превращая его в массовую организацию»… И тут же: «Нетактичный подход к верующим должен встречать решительный отпор, как действия, идущим на пользу классовым врагам… Все закрытые мечети и церкви должны быть целесообразно использованы исключительно под культурные учреждения… Секретарь крайкома Голощекин». Сказано – сделано. Так, мечеть, находившуюся между Ново-Николаевкой и совхозом «Тенизовский», разобрали и из ее кирпича построили в Ново-Николаевке клуб. В трапезной Боровской церкви решено было устроить кинозал, но прекрасная акустика и отсутствие всего того же отопления не позволили использовать ее под клуб. 1 августа 1938 года пустили Челябинский тракторный завод. Для производства «стальных коней» необходимы были цветные металлы. Началось ограбление церквей – массовый съем колоколов, реквизиция металлической утвари. Не минула «чаша сия» и нашу церковь. Церковь была окружена нарядом милиционеров и комсомольцев. Подогнали подводы. Комсомольцы стали выносить и грузить на подводы церковную утварь и ранее сброшенные колокола. Погрузив, под охраной повезли в Челябу.
До 1932 года с церкви были спилены кресты и разгромлен иконостас. Иконы в беспорядке лежали на полу никем не охраняемые. Страна становилась на путь индустриализации и духовного обнищания. Если к 1914 года в каждом поселке Боровской волости была церковь, то уже через 26 лет протокол №114 от 20 января 1940 года гласит о следующем: «1. Количество проживающих в районе лишенцев – 4, бывших басмачей нет, бывших байпособников – нет, мулл и прочих духовников – нет. 2. Количество действующих в районе мечетей – нет, вновь построенных за 33,34 и 35 года – нет, число закрывшихся в этот период мечетей – нет».
Тихо стало в селах и аулах – ни церквей, ни мечетей, ни местных святынь. До 1961 года фасады и интерьер церкви понесли значительные утраты и порушения. Здание пугало почерневшими и полусгнившими стропилами над трапезной и притвором. В урожайный 1956 год в в здании был построен зерносклад. Чтобы больше вошло зерна, окна закрыли щитами. Из-за большого распора, производимого зерном на стены, в блоке предстоящей появились сквозные трещины. Впоследствии здание и его подвальное помещение использовались под склад хозяйственных и строительных материалов, тогда же в подвале было возгорание большого количества толи и рубероида. Как снаружи, так и внутри оно было охвачено клубами густого удушливого дыма. Храм служил и школьным тиром, и детской спортивной школой. Тяжелое лихолетье выпало на долю здания, но оно, как и люди старшего поколения, выдержало, сумев сохранить свой прекрасны облик.
В 1981 году в здании разместился филиал областного музея. Вновь смонтированное отопление посредством теплотрассы подключили к котельной. С целью возвращения зданию первоначального вида, Алма-Атинскому институту «Казпроекттрестреставрация» музеем было выдано задание, а облисполкомом выделены средства. По вине подрядчика – кустанайской реставрационной мастерской, реставрация затянулась, а 16 августа 1990 года, здание, проектная документация и часть иконостаса были переданы Боровской православной общине.
А. Чернов
