Иверская женская община близ города Кустаная Тургайской области
Опубликовано в еженедельнике "Оренбургские епархиальные ведомости", 1896 год
По дороге из города Кустаная в станицу Усть-Уйскую, верстах в трех от этого нового города, за группой ветряных мельниц, на левой береговой возвышенности реки Тобол, вдоль дороги, в течение лета 1895 года появилась скромная постройка: продолговатый, низенький, на каменном фундаменте, крытый тесом дом с пятью перерубами, собранный из разного леса. Параллельно за домом, по направлению к реке Тоболу, тянется ряд амбарчиков из тонкого леса, крытых камышем и землею, но с дымовыми трубами, следовательно – имеющие назначение для жилья. Дальше, по дороге, саженях в пяти от первого дома, поставлен такой же вышины другой «глаголем». В этом доме с фасада (от дороги) четыре окна. Близ дома, на тонком шесте, висит пудовый колокольчик. Восточная часть строения оканчивается пятигранным прирубом с деревянным крестом на некрашеной крыше. По другую сторону дороги виднеется неискусной рукою сколоченная из теса будка с иконою и кружкою у входа, за будкой – три избушки, частью крытые камышом и дерном, частью мелким тесом, со стенами, обмазанными красной глиной, и с неправильно размещенными оконцами; за убогими избушками плетневый дворик, очевидно для домашнего скота. Строения ничем не огорожены. Все они настолько просты и бедны, что не заслуживали бы внимания проезжающих, тем более – описания, если бы деревянный крест на пятигранном прирубе к дому, пудовой колокольчик на шесте да будочка с иконой и кружкой у входа не указывали на назначение постройки. Здесь, в обстановке скромной, почти убогой, ютится община девиц, обрекших себя на девство, пост и молитву, твердо решившихся, при отсутствии средств, при слабости сил своих и первоначальной малочисленности, с надеждою на Небесную Покровительницу девства, устроить в киргизской степи святую обитель в честь Иверской иконы Матери Божьей.
Им не предносилась мысль о значении обители для края: к созиданию ея их влекло одно желание монашеского подвига; между тем в устроении обители среди полудиких кочевников нельзя не видеть действия всеблагого Промысла Божия, да святится имя Божие среди народа, сидящего во тьме.
История возникновения обители находится в связи с русской колонизацией края. Лет пятнадцать назад к девственную степь Тургайской области прибыли поселенцы из внутренних губерний России с воспитанными веками усердием к храму Божию. Замечательно, что переселенцы из губерний Самарской, Саратовской, Пензенской и других, зараженных расколом, оказались в большинстве православными, незначительное же число раскольников не смело здесь сеять своих плевел и скоро должно было оставить эту новую колонию.
На берегу Тобола в течение нескольких месяцев явилось большое русское селение. Православно-религиозный дух поселенцев был таков, что во многих семействах оказались девицы, посвятившие себя еще на родину подвигам девства, поста и молитвы. Одновременно с копанием землянок для жилищ поселенцы озаботились постройкою молитвенного дома и приглашением священника.
Летом 1887 года поселение Кустанай посетил Преосвященный Епископ Макарий. Десяток тысяч поселенцев торжественно встретили Владыку, обнаружив при этом свою любовь ко святой Церкви. Между прочим пожилые девицы просили у Владыки благославения на иноческий подвиг. Владыка, узнавши, что они живут по домам своих родных, глубоко тронутый их искренним желанием жить в иночестве, сказал: «если бы вы жили вместе, я бы благославил общину».
Слова Архипастыря послужили краеугольным камнем для основания общины. У келейниц, число которых простиралось только до 25, не было материальных средств. Для приобретения их девицы Елена Бородина и Ксения Садчикова посеяли четыре десятины хлеба: урожай был очень хороший. «На следующий год земли было засеяно больше, тем не менее нужно было много лет томительного ожидания, чтобы путем посева собрать сумму, достаточную для первого обеспечения общины; помощи же от родных и прочих поселенцев не могло быть потому, что они сами терпели нужду во всем в первые годы после переселения. Неизвестно, чем бы кончилось благое намерение келейниц, если бы неожиданное обстоятельство не увеличило числа девиц, желавших поступить в общину, и не дало бы нужных на первый раз материальных средств. В «Новый город», как называлось новое селение, прибыл в конце 1889 года с Афона иеромонах Серафим с Иверской иконою Божию Матери. Все жители селения усердно принимали Афонскую святыню. Келейницы ежедневно сопровождали святую икону при служении молебнов по домам обывателей и заменяли отцу Серафиму псаломщиков. Отец Серафим в духовных беседах возгревал в душах келейниц любовь к иночеству и советовал им купить дом для общинной жизни. Келейницы с радостью приняли эту давно лелеянную ими мысль. Отец Серафим подыскал в Верхне-Кустанайском поселке дом, который и был куплен сестрами за 615 рублей с уплатою денег в рассрочку. Купчая состоялась 20 февраля 1890 года. Для уплаты задатка девица Елена Бородина продала весь свой хлеб за 50 рублей, девица Ксения Садчикова внесла такую же сумму, одна сестра 10 рублей, прочие в числе 25-ти вносили, сколько могли, кто рубль, кто меньше. В приобретенный таким образом пятистенный дом собрались сестры. В удовлетворение религиозной потребности сестер и для оказания им помощи в насущной нужде по уплате долга за дом и по содержанию общины отец Серафим, с согласия уже бывшего тогда в новом городе благочинного, дозволил сестрам ежедневно принимать Святую икону в их дом для совершения всенощного бдения по афонскому обычаю. Бдение продолжалось около шести часов. После бдения происходило пение акафиста и служение молебнов. На эти бдения стекалось множество народа. Так продолжалось всю зиму. В пользу общины была поставлена кружка, наполнившая пожертвованиями богомольцев. Кроме того, отец Серафим уделял псаломщическую часть дохода сестрам за участие с ним в служении молебнов по домам обывателей. Таким образом, Афонская святыня послужила началом к устройству общины. Возвратившись в половине 1890 года на Афон, достойный отец Серафим не забыл своего насаждения и прислал в благославение общине Иверскую икону Божией Матери. Небесному покрову Преснодивы с твердой верою и вручили себя сестры.
Общинная жизнь сестер, со времени прибытия к ним Афонской святыни, была подражанием жизни первой христианской общины, как она изображается в Деяниях Апостольских. По указанию отец Серафима, из числа сестер были избраны двенадцать старших. Скромный посев хлеба, начало которому было положено Еленою Бородиной и Ксенией Садчиковой небогатые приношения обывателей, пожертвования от вновь поступавших бедных сестер всего их имущества да работа на швейной машине, приобретенной Еленою Бородиной на последние бывшие у ней пятьдесят рублей, служили источниками к содержанию общины.
В 1890 году, в конце июля Преосвященный Епископ Макарий вторично посетил Новый Город и вместе с тем общежитие сестер. Они просили Вадыку об открытии общины. Преосвященный решительно объявить, что для этого по закону необходимо иметь капитал или землю в достаточном количестве для содержания сестер. «Благославите. Преосвященнейший Владыка!» с искренними слезами и земно кланяясь просили сестры. «Благославите!» просили за них собравшиеся здесь их родственники. Преосвященный, крайне взволнованный этим усердием о спасении, сказал знаменательные слова, исполнившиеся во очию нашею: «я от всего архипастырского моего сердца желаю исполнить вашу просьбу: мне утешительно видеть, что в этом новом крае, в киргизской степи, Промысль Божий указывает быть монастырю, но потерпите: пусть теперь молодые разойдутся по домам родителей; через два года общество отведет вам землю; тогда ходатайство ваше будет удовлетворенно, и лет через пять у вас будет монастырь». Тут же Владыка предложил местному благочинному обратиться с церковной кафедры, а уездному начальнику убеждать жителей на общественных сходах наделить общину землею.
Не смотря на такое архипастырское внушение о содействии к открытию общины, дело приняло неблаговидный для нее оборот. Нашлись лица, которые доносили и местным властям и Епархиальному Начальству, что сестры собрались самовольно, что незаконно носят они неприсвоенную им одежду монахинь и прочее. Бросать тень на общину подавали повод и некоторые молодые девушки, ходившие в общину на молитву и пение. Тогда старшие сестры исполнили архипастырское наставление, и молодым девицам было решительно отказано в приеме в общину. Тем не менее распространялись слухи, что у общины будет отобран дом, с такими трудами приобретенный. Часто по вечерам к дому общины подходил дозор, не усмотревший однако в ней ничего блазнительного. Видя благолепие службы Божьей, блюстители общественного порядка не решались препятствовать молитве, тем не менее этот надзор для неповинных сестер являлся крайне прискорбным и тягостным, в связи же с молвою о намерении начальства отобрать дом, каждый раз наводил на них страх. Такое тяжелое положение для сестер продолжалось около трех лет.
Как часто промыслительная десница Божья самым неблагоприятный условия к успеху дела обращаетесь на пользу его, так было и в отношении общины: надзор, вместо того, чтобы разогнать сестер, мог каждый раз свидетельствовать всем предубежденным против общины, что собрание сестер, хотя официально еще не разрешенное, есть собрание истинных молитвенниц, соединенных непреклонным стремлением к душеспасительным подвигам. Полная благонамеренность, совершенное благоповедение и, кроме того, польза возникающей общины обнаружились затем пред высшим начальством и всем местным населением. Местный благочинный выдал сестрам документ, в котором удостоверил, что ему ничего не известно о недостатке благоповедения сестер, виною какого слуха, как мы видели, послужили девицы, не приняты в общину. Документ этот рассеял ощибочное предубеждение, дошедшее и до епархиальной власти. Общественное же мнение в пользу общины склонилось во время эпидемии 1892 года. В это тяжелое время обитательницы общинного дома оказались самоотверженными сестрами милосердия для страждующих: не стесняясь расстоянием в две-три версты и зимними степными вьюгами, они по сугробам снега, под пронзительным ветром, ежедневно из поселка ходили в город по больным с провизиею, раздачу которой поручало сестрам начальство, отгребали снег от хижин больных, ходили за ними, омывали и одевали покойников.
Этот самоотверженный труд подвинул дело об отводе земли для общины. Хотя оно возбуждалось и раньше, вследствие упомянутого указания Преосвященного Макария, но приступить к наделу до открытия города признавалось невозможным. 2 сентября 1892 года сестрам было подано губернатору Тургайской области прошение об отводе земли для общины. По этому предмету депутаты открываемого города дали вполне благоприятный для общины отзыв… В 1893 году поселение Кустанай объявлено городом, и для общины нарезано 250 десятин земли в 15 верстах от города, на месте прежних зимовок султана Сейдалина, и шесть десятин под усадьбу на левом берегу реки Тобола, верстах в трех от города. Наконец, указом священного Синода от 25 мая 1894 года за №2281 была официально открыта Кустанайская Иверская женская община.
По завещанию иеромонаха отца Серафима, сестры, после усердного моления Матери Божьей, бросили жребий для избрания настоятельницы. Жребий указал на ту из двенадцати старших сестер, которая прежде других внесла все свое скудное имение в основание общины, на которую затем всякий раз сестры возлагали ходатайство об общине пред начальством и которой больше других пришлось потрудиться в самоотверженном уходе за больными и умирающими. Согласно указанию жребия, настоятельницей была избрана девица Елена Стефановна Бородина, казначей девица Ксения Иосифовна Садчикова.
Оставалось приступить к устройству трапезной церкви на что, согласно утвержденному плану, последовало разрешение Духовной Консистории от 24 мя 1895 года и к постройке более приспособленных келий, так как число сестер к весне 1895 года возросло до восьмидесяти, причем в общине нашли приют слепые, убогие, больные. При отсутствии средств, при крайней скудости пожертвований, работа на новом месте закипела быстро, и постройки в том виде, как мы описали вначале, были окончены в течение одного лета. Для устройства церкви и келий пришлось прибегнуть к займу свыше 1200 рублей для приобретения же внутренних принадлежностей трапезной церкви не предвиделось никаких средств. Помощь в этом деле оказал старец, именуемый монахом Иосифом; но его письмам к известным ему благотворителям, в Кустанайскую общину пожертвовано много икон; среди них, кроме присланной с Афона отцом Серафимом, более замечательны: Иверская же икона Божьей Матери в искусно вышитой серебром и золотом риз. Виленская икона Божьей Матери, икона «во скорби и печалях утешение» (афонского письма), принесенный из Иерусалима кипарисный напрестольный крест с врезанными в него частями священных древ. Тот же старец представил некоторую сумму денег в общину и приобрел для нее колокол (до настоящего времени единственный в общине). 30 сентября совершилось, после всех скорбей и трудов, радостное торжество: трапезный храм был освящен местным отцом, благочинным священником Николаем Малышевым, и на месте, где шесть месяцев назад не было никакой постройки, принесена первая умилостивительная и благодарственная жертва Господу Богу о всех и за вся.
Являлось новое весьма важное затруднение, непреодолимое на первых порах для сестер общины. По отсутствию средств, по необходимости уплачивать долги, по неимению помещения, сестры не могли ходатайствовать о назначении священника в общину, и освященный храм должен был оставаться без постоянной службы. Но, при помощи Божией, и это дело скоро устроилось ко благу общины. Посетивший город Кустанай в третий и последний раз в августе 1895 года Преосвященный Макарий, благославивший постройку трапезной церкви, 21 сентября определил к Иверской общине священника, согласно ходатайства инспектора школ Тургайской области А.Е. Алекторова, который, как на средства для материального обеспечения священника, указал на законоучительские должности в учебных заведениях города. С октября месяца 1895 года при церкви общины совершается служба во все воскресные и праздничные дни и в три седьмичные. Посещается церковь и жителям города: не блещет она украшениями; иконостас в ней не крашен, из трех посвечников два деревянные, некрашеные же, сосуды для приношения Тела и Крови Христовой из недорого металла и те куплены в долг, но для тех, кто тяготеет к службе монастырской и к слушанью стройного пения сестер, для тех и значительное расстояние, даже при зимних стенных мятелях, не служит препятствием к посещению бедной церкви общины.
Священник М. Худоносов
